Вот опять, опять. Опять я сделала лажу какую-то и опять думаю, что в дневничке ее описывать не стоит. Но мне так хочется сохранить именно текущие ощущения. Чтобы еще через десять лет перечитывать и думать, ну как можно было так поступать. И поступать так же (судя по тому, что примерно так же я поступала и десять лет назад). Попадающиеся мне в дневничках люди моего возраста обсуждают ведь какие-то серьезные проблемы, выросшие цены, дебильное правительство, наука в упадке, как правильно воспитывать детей, рецепты салатов и рулька в рукаве. Только одна девочка в избранном пишет примерно, как в моем школьном дневнике, – он на меня посмотрел, он мне сказал, что он себе вообще думает, а я ему, а он мне… Я ее читаю и думаю, вот же глупышка, как можно быть такой в нашем возрасте. И тут ОПА! Меня саму прямо прет сначала сделать глупость, а потом же еще тщательно ее описать в дневнике.
Вчера после двух тренировок (Рома + хип-хоп) вышла на улицу после шести и решила пройти по Кузнецкому, там с шести Рамин уже должен был играть. По дороге на Мясницкой около какого-то кафе лежала целая куча разных блесток, я подобрала одну, в форме сердца, красную с чуть непрокрашенной одной половинкой, примерно так же я представляю своё собственное, только оно не так блестит, конечно же. Шла, машинально оттирала его от грязи (оно лежало на краю лужи, там были такие же и на сухой части дороги, но из лужи же аутентичнее), думала, что если на Кузнецком будет сидеть **, то я ему это сердце подарю. Подхожу к Джаганнату, ба, играет Рамин, народу танцующего еще никого нет, и только на лавочке сидят ** и Рома. Рома! Да я вообще не подозревала, что они с ** знакомы. А я иду такая вся в Дольче Габана после тренировки, волосы мокрые, глаза горят, полна адреналина, чувствую себя неуязвимой королевишной, которой море по колено, подхожу прямо к ним, как будто всю жизнь так и делала и как будто я не старше их обоих вместе взятых, а в руках по-прежнему сердце держу. И они оба на меня весьма странно смотрят. И тут Рома протягивает руку, я говорю «Надо же, всего час как расстались!» и отдаю ему это несчастное сиротское сердце, мило машу ** рукой и просто иду дальше. И прямо физически ощущаю, как у них обоих в голове проносится: «Что это было?», но ведь, главное, и у меня самой в голове это же самое: «Что это было?» Как может так себя вести человек предпенсионного возраста, который через года четыре уже, может, внуков нянчить будет. Какие, нафиг, сердца из фольги, какие, нафиг, юные мальчики. Алла Пугачева, соблазняющая Максима Галкина. Реинкарнация.
Но это еще не всё. Если уж решил делать лажу, так не останавливайся. И, придя домой, я открыла вКонтакт и написала **, что вообще-то сердце предназначалось ему, но вот так вот вышло странно. То есть, кроме дебильного поступка, надо было же добить его еще дебильным письмом. Контрольным в мозг. Отправила и с чистым сердцем (не тем, облезлым красным, а собственным) пошла в парк читать книжечку на солнышке. С чувством глубокого удовлетворения от того, что сделала все, что в моих силах, для доведения ситуации до полного абсурда.
Чем все кончилось? Да ничем. ** на письмо мне не ответил (что меня не удивляет, я бы на его месте тоже затаилась бы от греха подальше), Рома на своей странице вКонтакте ночью выложил фотку себя с девочкой (видимо, испугался, что я от него теперь, как от честного человека, потребую жениться). Рома, конечно, должен был офигеть больше всех, потому что у нас-то с ** давно уже отношения складываются шизофренические, мы уже оба как-то привыкли, а Рома-то явно считает, что это что-то вокруг него происходит. Теперь он станет меня избегать, а у меня, кстати, сегодня у него тренировка. Надеюсь, он не приведет туда своих двух детей, чтобы уж дать мне твердо понять, что мне не на что надеяться.
Боже! Боже! Не пишите мне комментов «Замуж тебе пора», пишите тогда уж «Не проси у Дед-Мороза мужика, проси мозгов лучше».