Лейтенант Александр Чурин,
Командир артиллерийского взвода,
В пятнадцать тридцать семь
Девятнадцатого июля
Тысяча девятсот сорок второго года
Вспомнил о боге.
И попросил у него ящик снарядов
К единственной оставшейся у него
Сорокапятимиллиметровке
Бог вступил в дискуссию с лейтенантом,
Припомнил ему выступления на политзанятиях,
Насмешки над бабушкой Фросей,
Отказал в чуде,
Назвал аспидом краснопузым и бросил.
Тогда комсомолец Александр Чурин,
Ровно в пятнадцать сорок две,
Обратился к дьяволу с предложением
Обменять душу на ящик снарядов.
Дьявол в этот момент развлекался стрелком
В одном из трех танков,
Ползущих к чуринской пушке,
И, по понятным причинам,
Апеллируя к фэйр плэй и законам войны,
Отказал.
Впрочем, обещал в недалеком будущем
Похлопотать о Чурине у себя на работе.
Отступать было смешно и некуда.
Лейтенант приказал приготовить гранаты,
Но в этот момент в расположении взвода
Материализовался архангел.
С ящиком снарядов под мышкой.
Да еще починил вместе с рыжим Гришкой
Вторую пушку.
Помогал наводить.
Били, как перепелов над стерней.
Лейтенант утерся черной пятерней.
Спасибо, Боже - молился Чурин,
Что услышал меня,
Что простил идиота…
Подошло подкрепленье – стрелковая рота.
Архангел зашивал старшине живот,
Едва сдерживая рвоту.
Таращила глаза пыльная пехота.
Кто-то крестился,
Кто-то плевался, глазам не веря,
А седой ефрейтор смеялся,
И повторял –
Ну, дают! Ну, бля, артиллерия!
Юрий Смирнов

И от нас, чем мы старше, реже будут требовать крупных жертв
Ни измен, что по сердцу режут, ни прыжков из вулканных жерл,
Не заставят уйти из дома, поменять весь привычный быт,
Ни войны, ни глухого грома, ни тягучей дурной судьбы.

Нет, всё будет гораздо проще, без кошмаров и мыльных драм,
Будут тихими дни и ночи, будут сны без огня и драк
И закат в одеяньи алом будет спать на твоих плечах...

...Но готовься сражаться в малом - в самых крохотных мелочах.

Не влюбляйся в пустые вещи и не слушай чужую тьму,
Помни - часто ты сам тюремщик, что бросает себя в тюрьму,
Даже если не мысли - сажа, даже если не стон, а крик
Никогда не считай неважным то, что греет тебя внутри.

Знаешь, это сложней гораздо, путь нехожен, забыт, колюч
Каждый в сердце лелеет сказку, эта сказка - твой главный ключ
И неважно, что там с сюжетом, кто в ней дышит и кто живёт.
Просто помни, что только это может двигать тебя вперёд.

Будь спокойным, как пух и лучик, никогда не борись с людьми
Ты - часть мира: коль станешь лучше, значит этим меняешь мир
Мир велик и неодинаков, он маяк, но и он - свеча.
Если ты ожидаешь знака

Вот он, знак:
начинай
сейчас.

Девочке три, она едет у папы на шее. Сверху всё видно совсем по-другому, чем снизу. Папа не верит, что скоро она повзрослеет. Папа готов воплощать в жизнь любые капризы.

Девочке шесть, на коленках у папы удобно. Он подарил ей щенка и большую конфету. Папа колючий, как ёж, и как мишка огромный. Папа умеет и знает вообще всё на свете.

Девочке десять, и ей захотелось помаду. Спёрла у мамы, накрасила розовым губы. Папа ругался, кричал, что так делать не надо. Папа умеет бывать и сердитым, и грубым.

Девочке скоро пятнадцать, она повзрослела. В сумочке пачка «эссе» в потаённом кармане. Папа вчера предложил покататься на шее. Девочка фыркнула: ты же не выдержишь, старый.
Девочка курит в окно и отрезала чёлку. Девочка хочет тату и в Египет с подружкой. Папа зачем-то достал новогоднюю ёлку. Девочке это давно совершенно не нужно.

Девочке двадцать, она ночевала не дома. Папа звонил раз пятьсот, или может быть больше. Девочка не подходила всю ночь к телефону. Папа не спал ни минуты сегодняшней ночью. Утром приехала, папа кричал и ругался. Девочка злилась в ответ и кидалась вещами. Девочка взрослая, так говорит ее паспорт. Девочка может бывать, где захочет, ночами.

Девочка замужем, видится с папой нечасто. Папа седой, подарил ей большую конфету. Папа сегодня немножечко плакал от счастья: дочка сказала, что он превращается в деда.

Девочке тридцать, ей хочется к папе на шею. Хочется ёлку, конфету и розовый бантик. Девочка видит, как мама и папа стареют. В книжке хранит от конфеты разглаженный фантик. Девочка очень устала и плачет ночами. Папа звонит каждый день, беспокоясь о внучке. Девочка хочет хоть на день вернуться в начало, девочка хочет домой, хочет к папе на ручки.

Девочка женщина с красной помадой и лаком. Девочка любит коньяк и смотреть мелодрамы. Папа звонил, и по-старчески жалобно плакал. В ночь увезли на карете в больницу их маму.

Мама поправилась, девочка ходит по кухне. Пахнет лекарствами и чем-то приторно сладким. Девочка знает, что всё обязательно рухнет. Девочке хочется взять, и сбежать без оглядки в мир, где умеют назад поворачивать время. Где исполняются влёт все мечты и капризы.

Где она едет, как в детстве, у папы на шее, и ей всё видно совсем по-другому, чем снизу.

Мальвина Матрасова

Королева не в духе, королева опять не в духе -
подобравши юбки, анфиладой залов бежит.
За ней летят фрейлины и встревоженные пажи,
словно разъевшиеся от безделья мухи.

Мухи перебирают лапками и жужжат:
не видали такого с прошлогоднего мятежа,
когда что ни день, то всё виселицы и казни.
А теперь бы с чего? - то бал, то народный праздник.

Может, румяна с помадой не привезли?
Или Его Величества новая фаворитка,
как всегда поначалу, раздражает и злит? -
ногой не растопчешь - поди, не бумажная маргаритка.

Королева думает – до чего же противно всё -
все эти лица, слащавые и пустые,
скучная проза, сонеты, стихи Басё,
даже театр – и тот уже опостылел.

Принцы, принцессы – дети сведут с ума,
если их не пристроить к иезуитам.
Опять же погода: то ветрено, то туман,
симфония бурь и бессолнечных дней сюита.

Король на охоте – читай, у придворных шлюх
(не заразился бы, лекари не всесильны).
Боже мой праведный, я не живу, я сплю!
Дай мне проснуться во всей красоте и силе.

Вытолкать фрейлин, прогнать из дворца пажей,
отравить, наконец, супруга, и стать вдовою -
мудрой и справедливой – никаких уже мятежей,
Господи, я сейчас не зову тебя, просто вою.

Прости меня, я ведь женщина, я сосуд греха -
вот молюсь - и не знаю, чего от тебя хочу я...
Нет, истерики в сторону, не к лицу мне теперь вздыхать.
Я сама себе лекарь, я молча себя врачую.

Королевство - любимый ребёнок в моих руках,
а король – лишь к короне сменная принадлежность.
Я нежна и прекрасна, походка моя легка,
а рука тяжела.

Но главное – это нежность.

...
Бог говорит Гагарину: Юра, теперь ты в курсе:
нет никакого разложения с гнилостным вкусом,
нет внутри человека угасания никакого,
а только мороженое на площади на руках у папы,
запах травы да горячей железной подковы,
березовые сережки, еловые лапы,
только вот это мы носим в себе, Юра,
видишь, я по небу рассыпал красные звезды,
швырнул на небо от Калининграда и до Амура,
исключительно для радости, Юра,
ты же всегда понимал, как все это просто.
Мы с тобой, Юра, потому-то здесь и болтаем
о том, что спрятано у человека внутри.
Никакого секрета у этого, никаких подковерных тайн,
прямо как вернешься – так всем сразу и говори,
что не смерть, а яблонев цвет у человека в дыхании,
что человек – это дух небесный, а не шакалий,
так им и рассказывай, Юра, а про меня не надо.
И еще, когда будешь падать –
не бойся падать.

© Лемерт

ПЛОХОЙ УДАРНИК

Говорят, хороший ударник должен быть энергичен и туповат.
Ты плохой ударник - слишком умный и много плачешь.
Говорят, все рокеры - как коты - попадают в ад,
Но тебя не возьмут - по причине хронической недостачи
В организме греха.
И ни в музыке, ни в стихах
Не расскажешь ты о том, как тебя херачит.

У солиста есть много трагичесикх слов,
А блюзмен и вовсе сдохнуть готов
Под свою печальную песню.
Вот выходит скрипач
Говорит скрипке: "Плачь!"
И она рыдает с ним вместе.

А ты просто стучишь и никто не плачет.
Это творческая неудача.

Вот если бы ты стучал на подлодке которая тонет
Или в застенке этого вашего
как его там равелина
Или просто стучал на товарищей - и так бы вошёл в историю,
Как нормальный такой страдалец или конченная скотина.

Но ты просто стучишь на сцене.
Кто же такое оценит.

...И вот они встали на сцене в ряд, прикрывая тебя от зала,
По колено в порванных душах, по локоть в порезанных венах.
У них завтра поезд в ад, они тебе так сказали,
Но тебя не возьмут, как до этого не взяли в Норильск и в Вену.

И в глубине души-то ты знаешь, что по уровню вы не равны,
И что в аду хороших ударников как детишек у сатаны
И что в аду музыканты как красный хворост горят,
Но всё таки как обидно когда не берут в ад!

Но ты здесь не затем чтобы плакать или что нибудь говорить
Просто держи ритм

Выпускной

И они стояли там, взявшись за руки,
смотрели, как всполохи фейерверка
расцвечивают посеревшее небо
в красный, синий и золотой.
Они пришли встретить рассвет после
целой ночи танцев, песен и обещаний.
Был прилив. Море накрыло собою пляж,
подкралось к заграждению и фонарям.
Но солнце в их последнюю ночь детства
не торопилось подниматься из воды.
Затаившись, оно длило мгновение:
вот они, двадцать пар ясных глаз,
устремленных за горизонт. Счастливых.
Он мечтает стать морским офицером.
Она — мировым судьей.
Девушка с малиновыми волосами
хочет в совершенстве овладеть английским,
чтобы переехать в Лондон.
А девушка в белом платье мечтает рисовать.
Парню в зеленой рубашке не важно,
где учиться, только бы в одном институте
с девушкой из группы поддержки:
сегодня
он так и не решился признаться ей в любви.
А вот она, вторая с краю, в голубом платье,
жаждет «неба в алмазах» и всем всё доказать!
Та, что рядом с ней, хочет спасать жизни...
Они все о чем-то мечтают. Все ждут солнца.
Потом он поступит в морскую академию.
Она — на юрфак в коммерческом институте.
Девушка с малиновыми волосами выучит английский
и станет делать хорошие фотографии.
Девушка из группы поддержки выйдет замуж,
а влюбленный в неё парень потеряет год,
затем тоже поступит в морскую академию
и переедет в другой город.
Та, что мечтала спасать жизни,
разочаруется в медицине.
А та, что хотела получить «небо в алмазах»,
в итоге выберет счастье и извилистый путь
к мечте.
Девушка в белом будет рисовать.
Кто-то устроится в офис, кто-то — в школу.
Кто-то не сможет спасти себя
и уже никогда не придет на встречу выпускников.
Но в ту ночь они все стояли, державшись за руки,
и ждали рассвет, затаив дыхание.
Выпускникам казалось: сегодня они выросли.
Солнце поднялось из воды. Ярко-красное.
Так бывает, если день ветреный.

© Ardent Rain

Если за тобой не следят, значит, ты никому не нужен
ни ФСБ, ни рептилоидам-иудеям
ты жуёшь свой ужин, потихоньку седея,
кругозор сужен
в голове одна, максимум, две идеи.
Голова видна на просвет.
И одна идея такая - они точно следят, и кто-то снова стоит у двери,
и он только с виду сосед.
А другая
- и тебе не хочется в это верить, -
но что, если всё-таки нет?

Не следит за тобой жена,
да и есть ли вообще она?
Этот странный голос во сне
не подходит твоей жене.

Ты и сам за собой не следишь,
не следишь, что ты ешь, где ты спишь,
и кого бьёшь по роже.
А ведь был тут один - говорил: ты следи!
Следи за собой, будь осторожен!
Следи за собой!

- Интересно, а на что больше всего похоже человечество? - спросила Алис, задумчиво перебиравшая браслеты на своей левой руке.
- На снег, - ответила Черная Королева. - Каждая снежинка совершенна, но все вместе они могут быть той еще пургой..